Олин сын Саша уже понимает, чем мама занимается. В свои два года он с большим интересом смотрит биатлон именно в том случае, если мама в гонке выступает. Как его словацкая бабушка научила — держит кулачки за маму. А при ее стрельбе лежа он сам ложится перед телевизором на пол. Он умеет говорить на русском и словацком. Причем, для него большой разницы в этих языках не существует — мешает русские и словацкие фразы в одну кучу. К сожалению, и его папа — известный в прошлом биатлонист Милан Августин — тоже очень занятой человек. Ему в качестве менеджера приходится разъезжать по всему миру. Много времени Сашка проводит вместе с нашими родителями, или мамой Милана. Работа Милана связана с подготовкой международных соревнований, и потому он ездит по многим странам. Если бы он переехал в Москву, пришлось бы снимать жилье.

Ольга сама во время редких визитов в Москву живет то у родителей, то у меня. Эпопея с квартирой, которую сестре руководство ЦСКА выделило после победы в Турине, продолжается до сих пор. Во-первых, в той квартире в Митино, на которую Оле дали сертификат, пока что одна бетонная коробка,— даже комнаты друг от друга не отгорожены. Во-вторых, если Оля даже за свой счет возьмется выполнять отделку и ремонт, еще нет гарантии, что деньги не будут потрачены впустую. Сертификат и право на собственность — не одно и то же. Хотя Оля в течение трех лет квартплату вносит. В аналогичную ситуацию попали еще несколько известных спортсменов, в том числе и наши чемпионы-фигуристы. И когда Оля привозит Сашу в Москву, он живет с бабушкой и дедушкой — в той квартире на юге Москвы, где мы, три сестры, выросли. Когда я вышла замуж и родила дочку (ей уже 15 лет, она занимает биатлоном в той же школе), а потом еще родила сына и средняя сестра Лена, нашей семье выделили «двушку» в Люблино. До того времени наша мама 20 лет стояла в очереди на расширение, и на решение вопроса тогда еще повлияли первые крупные успехи Оли на международном уровне. Но в этой двушке, кроме Оли, проживаю я с мужем и двумя детьми. Оля, чтобы не стеснять меня и наших родителей, по возможности и в Москву старается не так часто приезжать. А было время — даже жилье снимала за свои деньги.

В моей собственной биографии тоже случался казус: я выступала за ЦСКА как лыжница, и когда забеременела, руководство клуба предложило мне уволиться. Мне тогда было 19 лет, и я привыкла выполнять то, что говорят старшие. Правда, столь грубое нарушение прав можно объяснить общей ситуацией в России в «лихие девяностые». Тогда везде по стране не платили зарплаты, массово сокращали. Надеюсь, сейчас положение стабильнее. Впрочем, решение Олиного квартирного вопроса, возможно, дополнительно затягивает неопределенность будущего статуса самого ЦСКА.

Кстати, моё интервью по этому поводу вы можете прочитать в газете "Труд"

"Во время Олиной свадьбы устроили соревнования по стрельбе" - об этом я узнала из газет. На самом деле все вышло спонтанно. Когда ехали из церкви к тому месту, где были накрыты столы, по дороге встретились со сборной Словакии, следовавшей на тренировку, которая приготовила Оле сюрприз. Узнав, какое у нас происходит событие, спортсмены перегородили нам дорогу и стали в шутку требовать выкуп и все, что полагается в таких случаях. Потом вытащили из своего автобуса винтовки и сфотографировали молодоженов с ними. Так что все получилось случайно и спонтанно. Никто не планировал даже фотосессии с винтовками, хотя снимки жениха и невесты с винтовками в руках в итоге получились забавными. А соревнований по стрельбе, конечно, на свадьбе не было.

А у Оли скопились сувениры в виде зайцев. Их очень много. И Оля очень бережно ко всем относится. Вот совсем недавно спортивные журналисты попросили у нее в подарок одного из зайцев для музея редакции. Но Оля категорически не захотела пожертвовать хотя бы одним из них. Ведь все было подарено от души, и именно ей. Оля повезла какой-то сувенир, не связанный с зайцами. Оригинальных и очень трогательных зайцев Оле и мне, как ее тренеру, подарили дети из дома творчества Ханты-Мансийска. Они сами их сшили из лоскутков материй.

Наши родители не были спортсменами. Папа — летчик, мама — воспитательница в детском саду. Но здоровый образ жизни всегда приветствовали. И нас с малолетства приучали к физкультуре. Я старше Лены на три года и Оли — на пять. Но сама я сначала увлекалась волейболом, и еще ходила в театральный кружок. Причем, второе увлечение было еще сильнее первого — в мечтах себя видела именно актрисой. В драмкружке парики и длинные платья надевала, и гримироваться научилась. Но вот Лену тренер пригласила в спортивную школу — именно в 43-ю в Битце, которую мы потом все и закончили. А Лена еще была маленькая. И родители мне сказали: отведи сестренку. В воскресный день у меня не было ни занятий в кружке, ни волейбола. Я и повела. А тренер Лены — Нестерова Светлана Вячеславовна — еще и меня уговорила позаниматься лыжными гонками. (Кстати, этот великолепный педагог до сих пор работает и тренером, и учительницей физкультуры в школе.) Ну а через годик и самая младшая — Оля тоже за нами стала подтягиваться. Тренеры ее совсем маленькую соглашались брать на тренировочные сборы в качестве «довеска» ко мне и Лене, с перспективой на будущее. И нашим родителям так удобнее было, что самая маленькая под присмотром старших сестер. Но нам с Леной иногда Оля доставляла неприятности.

Например: на тренировке прикажут делать какую-то работу. Если у нас с Леной нет настроения, мы можем один круг не добежать. Тренеры спрашивают у нас: «Как тренировка?» Мы отвечаем: «Все сделали». Потом тренеры спрашивают у Оли, и она, как ее учила мама - всегда говорить правду, рассказывает тренеру: «Оксана и Лена не все время бежали, а иногда переходили на шаг». Но ей тогда 9 лет было, или даже меньше. А когда Оля таким образом «закладывала» не только своих сестер, но и других спортсменок, мне приходилось из-за нее ругаться еще и с подругами по команде. Я им пыталась доказать: «Ну, какой спрос с маленькой девочки?!» Но и от моих аргументов подругам было не легче после Олиных «докладов» тренеру...

Специально для читателей газеты "Труд"